Шумеры. Забытый мир
|
Память о Шумере и шумерах умерла тысячи лет назад. О них
не упоминают греческие летописцы. В доступных для нас материалах из
Месопотамии, которыми человечество располагало еще до эры великих открытий, мы
не найдем ни слова о Шумере. Даже Библия говорит о халдейском городе Уре. Ни
слова о шумерах! Любопытный факт! К числу наиболее древних поселений принадлежит
открытое в 1948 г. экспедицией Роберта Брейдвуда поселение в Калат Джармо,
возникшее, по-видимому, в VII
тысячелетии. Оно находилось приблизительно в 50 км к востоку от города Киркук,
в северной части Месопотамской равнины, между реками Нижний Заб и Дияла.
Глиняных сосудов здесь не обнаружено - должно быть, их еще не умели делать.
Зато найдено множество глиняных фигурок животных, благодаря которым стало
известно, что жители Джармо уже одомашнили собак, свиней, коз и овец. Между
камнями, служившими жерновами, сохранилось зерно. Однако, поскольку каменные
мотыги не обнаружены, ученые полагают, что жители Джармо еще не умели
обрабатывать землю, а лишь собирали дикорастущие злаки. Но разве мотыга не
могла быть деревянной?.. Глиняные статуэтки богини-матери свидетельствуют о
существовании уже зачатков религии. Методом радиокарбонного анализа
установлено, что поселение в Джармо возникло не позднее 4750 г. до н.э. При раскопках в Уре в самых глубоких слоях были обнаружены следы
поселений второй половины V
тысячелетия. Существует некоторое сходство в отделке глиняных сосудов,
найденных в ранних слоях Эреду, и сосудов из Телль-Халафа, но различий между
ними значительно больше. Глиняные изделия обнаружены непосредственно над
"девственным" слоем, т.е. над чистым песком. В Эреду
найдены не только сосуды, орудия, оружие и предметы повседневного обихода, но и
руины небольшого храма, построенного из высушенного на солнце кирпича и
относящегося к наиболее раннему периоду поселения. Этот храм, первый из
четырнадцати (если не семнадцати) доисторических святилищ, возводившихся один
за другим на одном и том же месте следующими друг за другом поколениями зодчих,
считается древнейшим в этом районе земного шара. Поселение Телль-эль-Обейд, некогда располагавшееся на берегу
Евфрата, возникло, по-видимому, на рубеже V и IV
тысячелетий до н.э. Влияние обейдской культуры простиралось далеко за пределы
южной части долины Двуречья. Поселения с культурой такого типа, имеющей
сходство не только керамических изделий и орудий, но и способов погребения,
обнаружены в окрестностях Мосула. Ученые выявили признаки общности культур
Эль-Обейда и некоторых поселений, расположенных на Иранском нагорье и даже в
долине реки Инд. Так, в эпоху культуры Эль-Обейда население Южной Месопотамии
изготовляло бусы из лазурита и украшения из зеленого полудрагоценного камня
амазонита. Эти камни в Двуречье не добывались, а ввозились: амазонит - из
центральных районов Индии или Забайкалья, а лазурит - из Центральной Азии.
Следовательно, торговые связи древнейшего населения Южной Месопотамии были
географически очень широки. Большинство ученых утверждают, что именно в эпоху расцвета
культуры Эль-Обейда, т.е. во второй половине IV тысячелетия, в Месопотамии появляются шумеры
- народ, который в более поздних письменных документах называет себя
"черноголовыми". Откуда и когда, в какую эпоху пришли шумеры - вот
главная, трудная и, как утверждают многие исследователи, неразрешимая загадка.
Мнения ученых по этим вопросам чрезвычайно противоречивы и совпадают теперь,
пожалуй, лишь в одном: шумеры - народ пришлый. Как происходило завоевание
Месопотамии, откуда, когда, каким путем "черноголовые" пришли в
Двуречье?.. Бесспорно одно: это был народ, этнически, по языку и культуре чуждый
семитским племенам, заселившим Северную Месопотамию приблизительно в то же
время или немного позднее. Многолетние поиски более или менее значительной
языковой группы, родственной языку шумеров, ни к чему не привели, хотя искали
повсюду - от Центральной Азии до островов Океании. Тот факт, что в древнейшую эпоху на территории Месопотамии существовали
культуры различного типа, как сходные, так и непохожие одна на другую,
бесспорно, означает, что здесь жили различные группы народностей. Многое
говорит за то, что шумеры пришли в Месопотамию с юга, со стороны Персидского
залива. Необходимо отметить, что большинство известных нам древнейших городов
имеет нешумерские названия. А поскольку эти города возникли в глубочайшей
древности, напрашивается вывод, что нешумерские названия - это названия
дошумерские. Свидетельством того, что шумеры пришли с гор, является их способ
постройки храмов, которые возводились на искусственных насыпях или на сложенных
из кирпича или глиняных блоков холмах-террасах. Едва ли подобный обычай мог
возникнуть у обитателей равнин. Изучив большое количество гончарных изделий, исследовательница
Ж.Оатс установила общность ряда декоративных мотивов и т.п., тем самым доказав
преемственность культур начиная от эпохи Телль-эль-Обейда. Не менее
убедительным доказательство следует считать общие для отдельных культур,
начиная с культуры Телль-эль-Обейда, особенности культовых сооружений
(центральный двор святилища, окруженный вспомогательными помещениями; стоящий
свободно жертвенный стол; предметы культа, закопанные поблизости от алтаря;
украшения на фасадах храмов). Храм, раскопанный в VI слое Эреду, мало отличается от храма эпохи
Урука, построенного несколькими столетиями позже. Он стоял на платформе, под которой видно не менее пяти прямоугольных
сооружений, образующих ступени той же платформы. Воздвигая новый храм, жители
Эреду не только использовали развалины старого, но и поднимали уровень
платформы так, чтобы стены старого храма оказались в пределах нового
сооружения. Это заставляет думать о существовании устойчивых религиозных
верований и о том, что последующие поколения стремились уберечь от разрушения и
сохранить более ранние культовые здания. Культура Эль-Обейда имеет и другие общие
черты с культурами, которые принято считать доисторическими, шумерскими. Это
ритуальные сосуды, принесение рыбы в жертву богам, терракотовые кадильницы,
использование символа змеи. Археологический материал, найденный при раскопках в храмах Эреду и
Лагаша (а по последним данным, и в других городах-государствах),
свидетельствует о том, что жители Месопотамии приносили в жертву богу Энки не
зерно или мясо, что было бы естественно для земледельцев и скотоводов, а рыбу! Вот что гласит "Царский список": "После того как
царственность низошла с небес, Эреду стал местом царственности".
Записанный спустя несколько веков миф рассказывает, что здесь находился дворец
бога Энки, воздвигнутый на дне океана. Ни один бог, кроме Энки, не имел туда
доступа. В первозданном океане построил добрый Энки город Эреду и вознес его
над поверхностью вод так, что он "засиял, подобно высокой горе".
Омываемый пресными водами, этот город являлся собственностью бога Энки, который
охранял и его жителей. Это был священный город. Паломники продолжали посещать
его и после того, как в небесной иерархии произошли перемещения и бог Энки
отошел на второй план, уступив первенство своему брату Энлилю. Необычная судьба выпала на долю
расположенного поблизости от Эреду Эль-Обейда, где имелся старинный храм и где,
как предполагают археологи, было запрещено находиться простым смертным. По всей
видимости, здесь жили только жрецы, обязанные заботиться о храме и принимать на
вечный покой знатных людей из Эреду, Ура и других городов. Раскопанный среди развалин Урука небольшой участок мостовой из
необработанных известняковых блоков представляет собой древнейшее каменное
сооружение Месопотамии. Здесь же обнаружено древнейшее, если не самое древнее,
искусственное возвышение, на каких в Двуречье строились храмы. Стоявший на нем
храм бога Ана, сложенный из известняковых блоков, археологи назвали "Белым
святилищем". Внушительные размеры (80х30 м), совершенство архитектурной
формы, сводчатые ниши, обрамляющие внутренний двор с жертвенным столом, стены,
ориентированные на четыре стороны света, лестницы, ведущие в алтарь, - все это
делало храм настоящим чудом архитектурного искусства даже в глазах искушенных
археологов. Другие шумерские города той эпохи с точки зрения материальной культуры
и архитектуры мало отличались от Урука. В центре каждого из них на
искусственной платформе возвышался храм в честь бога-покровителя - владыки и
повелителя города, всюду тот же метод укладки стен, такие же ниши и свободно
стоящий жертвенный стол и пр. Тождество материальной культуры, религиозных
верований, общественно-политической организации различных шумерских
городов-государств не подлежит сомнению. Поражает и восхищает темп культурного и экономического развития Шумера.
Как мало понадобилось времени, чтобы вместо облепленных глиной тростниковых
хижин появились огромные постройки, чтобы безжизненные, затопляемые во время
разливов рек или, наоборот, безводные и пустынные районы превратились в
цветущие сады, поля и луга, изрезанные сетью ирригационных каналов, которые
служили также и для судоходства. Любопытно, что попытка орошения засушливых
земель в советской Средней Азии буквально за полсотни лет привела к глобальному
засолению почв (не считая уже резкого снижения уровня Аральского моря); в то же
время в Двуречье система орошения была работоспособной тысячелетиями. При раскопках в Египте в слоях, которые относятся к эпохе Нагала II, соответствующего культуре Урука IV, были обнаружены привезенные из Шумера
предметы роскоши, сосуды с ручками, пестики. Кроме того, здесь были найдены
нехарактерные для этого района цилиндрические печати. Обращает на себя внимание
тот факт, что на сланцевой плитке древнейшего (легендарного) правителя Верхнего
и Нижнего Египта Менеса присутствует типичный шумерский мотив, восходящий к
эпохе Урук, - фантастические животные с длинными переплетенными шеями. Существует еще одна неразрешенная проблема - проблема двух стран, часто
упоминающихся в шумерских мифах: Маган и Мелухха. Эти чрезвычайно богатые
заморские страны фигурируют уже в сказаниях о легендарных временах, по-видимому
частично совпадающих с периодами Урука и Джемдет-Насра. Маган - это, по мнению
многих исследователей, район Омана, расположенного на юго-западном побережье
Персидского залива. Мелухха - таинственная страна, которую одни отождествляют с
Нубией, другие - с Сомали. Реалистическое, почти натуралистическое изображение животных в
шумерском искусстве того времени сочеталось с довольно небрежным выполнением
человеческих фигур. Художник, с фотографической точностью передававший каждую
деталь, каждый мускул животного, почти не интересовался подробностями
анатомического строения человека. Главными для него были лишь выразительность
жеста и движения, достоверность показа эмоционального состояния. На раскопанной в Уруке изящной, прекрасной формы культовой вазе из
алебастра высотой в 1 м художник изобразил множество сцен, отражающих жизнь,
обычаи и обряды шумеров. Рельефные украшения на этой вазе расположены тремя
горизонтальными рядами, нижний из которых, в свою очередь, состоит из двух
частей: над животворными водами буйно колосятся хлеба, а над ними пасутся стада
тучных коров и телят. Средний ярус заполняют идущие друг за другом обнаженные
люди, в руках у них кувшины с молоком и вазы с зерном и всевозможными плодами.
Это народ. Он несет в кладовые храма плоды своего труда в полях, садах и на
лугах. Верхний и самый широкий ярус рассказывает о приношении даров и жертв.
Богиня Инанна, которую можно узнать по характерному символу из тростника,
принимает дары от своих почитателей. Судя по размеру ног (остальная часть
изображения разрушена), непосредственно перед ней стоит Энки. Он первым воздает
почести богине. За правителем следуют знатнейшие жрецы. В глубине, как бы за
спиной богини, видны большие сосуды, до краев наполненные плодами, а также
овцы, бык, коза и маленькие фигурки людей - может быть, это слуги богини, а
может быть, жрецы, охраняющие ее богатства. Шумерские храмы урукского периода поражают нас не размерами (они не
внушительны), а совершенством архитектуры и великолепием отделки. Пример тому -
храм Инанны. Шумерский "Царский список" был скомпилирован не позднее конца
III тысячелетия до н.э.,
в эпоху правления так называемой третьей династии Ура, а может быть, и
несколько раньше. Составляя известный вариант "Списка", переписчики,
несомненно, пользовались династическими списками, которые на протяжении
столетий велись в отдельных городах-государствах. Не исключено, что имевшиеся в
их распоряжении списки иногда также представляли собой компиляции, т.е. в них
перечислялись правители не только данного города, но и зависимых городов или
таких, от которых он сам зависел. Вполне вероятно, что шумерские
переписчики-компиляторы, создавшие версию, дошедшую до наших дней, сами не все
понимали в трудах своих предшественников - в династических списках или в
существовавших уже, по-видимому, промежуточных компиляциях - прототипах
"Царского списка". Работа писцов, составителей известного нам
"Списка", носила в значительной степени механический характер: в
тексте встречаются обороты, вышедшие из употребления несколько поколений назад,
некоторые знаки содержат ошибки - то ли оригинал был испорчен, то ли писец не
сумел разобрать смысла. По всей видимости, имело значение и то обстоятельство,
откуда родом был писец и для какого правителя он составлял свой труд. Иначе как
объяснить тот факт, что та или иная из перечисляемых династий вдруг оказывалась
более древней, чем другие, которые на самом деле были древнее ее? Любопытно, что не только до потопа цари жили и царствовали неправдоподобно
долго. Представители первых династий после потопа тоже правили по несколько
тысяч лет и уж никак не меньше столетий. Может быть, таким образом
подчеркивалась принадлежность этих сказочно-легендарных правителей к богам?
Надо сказать, что к большинству из них действительно относились как к богам или
полубогам. "Царский список" сообщает, что после потопа царство было в
Кише и что в течение 24510 лет здесь правили 23 царя. После этого "Киш был
поражен оружием; его царство в Эанну было перенесено". Эанна - это
название храма в Уруке. Значит, речь идет об этом городе. Здесь последовательно
в течение 2310 лет царствовали 12 царей. Когда Урук "был поражен
оружием", царство переместилось в Ур, где династия из четырех царей
правила в течение 177 лет. Затем власть переходит к Авану, городу в стране
Элам, где три царя находились у власти 356 лет. После этого на исторической
арене вновь появляется Киш, где вторая династия из восьми царей властвовала
3195 лет. Следующей столицей царства был Хамази (город, по-видимому,
расположенный в горах, недалеко от Киркука, который упоминается также и в
других текстах, но скорее всего не сыгравший, за исключением этого
единственного случая, никакой роли), где один (?) царь занимал трон 360 (?)
лет. После того как Хамази "был поражен оружием", царство было
перенесено в Урук (вторая династия - один(?) царь - 60(?) лет), затем в Ур
(вторая династия - четыре царя - 116 лет), затем в Адаб (один царь - 90 лет),
и, наконец, столица оказалась в Мари (речь идет о соседнем с Шумером
государстве), где шесть царей правили в течение 136 лет. Затем столицей царства
снова становится Киш, где третья династия представлена царицей, правившей 100
лет, затем Акшак (шесть царей - 99 лет), снова Киш (четвертая династия - семь
царей - 491 год) и в третий раз Урук, где единственным и последним правителем
перед завоеванием Шумера Аккадом в течение 25 лет был Лугальзагеси. Если сложить годы правления всех царей, перечисленных в
"Списке", получится ошеломляющая цифра - 30000 лет. Это полностью
подтверждает мнение ученых о том, что компиляторы механически перечисляли одну
за другой одновременно царствовавшие династии, в каждом из династических
списков, которыми они пользовались, древнейшим царям, как реальным, так и
вымышленным, легендарным, приписывался сверхъестественный возраст, тогда как
время правления более поздних, чье существование, с точки зрения переписчика,
было "исторически доказано", указывалось нормальное, соответствующее
действительности. При чтении "Царского списка" прежде всего обращает на себя
внимание то обстоятельство, что в нем подчеркивается важное значение Киша
(заметим, что археологические материалы не дают для этого оснований). А вот что говорится в "Царском списке" о предпоследнем
правителе (первой династии Киша): "Энмебарагеси, тот, кто захватил в
качестве трофея оружие страны Элам, стал царем и царствовал 900 лет". Оружие
играло какую-то особую роль?.. Ведь важен именно его захват, а не изготовление. После Энмеркара и Лугальбанды (о последнем говорится, что он царствовал
1200 лет) к власти пришел "божественный Думузи". Когда Думузи после
100 лет царствования был низвергнут своей божественной супругой Инанной в Кур,
"страну без возврата", правителем Урука стал Гильгамеш - отец
которого был демоном-лиллу - верховный жрец "Куллабы", царствовавший
126 лет. Сын Гильгамеша царствовал уже только 30 лет. Время правления остальных
шести представителей первой династии Урука тоже укладывается в нормальные
временные рамки (от 6 до 36 лет). Самое большое, что может найти историк в том или ином шумерском
литературном произведении, - это намеки, которые весьма условно и со многими
оговорками могут быть приняты во внимание при попытке воспроизвести историю
этого народа, его государства, цивилизации. Чтобы не удивляться этому, нужно постараться
проникнуть во многие стороны жизни шумеров и, прежде всего, понять до конца
саму эпоху, когда жили "писатели" и ученые древнего Шумера. Мы
должны. Насколько это возможно, узнать и постичь их философию и мировоззрение,
их представления о вселенной и месте в ней человека, мы должны, как говорится,
побывать в их шкуре и посмотреть на мир их глазами. Шумеры оставили после себя огромное количество разного рода перечней и
списков. Ученые располагают множеством табличек с бесконечными перечнями
грамматических форм, с математическими задачами, решениями, графиками,
табличками со сводами законов. Но все это лишь "списки". Каких-либо
обобщений, определений, формулировок вы не найдете. До сих пор не ясна цель,
ради которой составлялись длинные списки названий растений, животных и
минералов. Были ли это "учебные пособия" для шумерских учащихся? А
может быть, что-то иное? Вот к какому выводу пришел Гордон Чайлд:
"Шумерские перечни наименований - это не просто словники, с их помощью
можно приобрести власть над теми предметами, которые в них названы. Чем длиннее
список, тем большим числом предметов овладеет человек путем их изучения и
использования. Возможно, именно это являлось причиной, побуждавшей шумеров
составлять и бережно хранить перечни наименований различных предметов". Это отсутствие обобщений сбивает с толку исследователей. "Надо
сразу сказать: в Шумере не было историографов в общепринятом смысле этого
слова, - пишет Крамер. - Ни один из шумерских авторов не представлял себе
историю так, как мы понимаем ее сегодня, т.е. как определенную
последовательность событий, которые определяются общими закономерностями". Ключ к постижению этого своеобразия - по-видимому, система мышления
шумеров. Их представление о мире не было гомоцентричным. По их понятиям, боги
создали вселенную, сотворив людей лишь для того, чтобы избавить себя от
необходимости заботиться о собственных нуждах. Все на земле принадлежит богам.
Человек же - лишь их слуга и исполнитель распоряжений и приказов. При таком
подходе отношение к человеку, к его действиям и опыту как к основному предмету
размышлений было невозможно. Таким образом, в центре внимания шумерских
мудрецов оказывался не человек, а окружающий его мир. По мнению Финкельштейна, вряд ли когда-либо еще существовала
цивилизация, подобная шумерской, с таким нагромождением информации при полном
отсутствии каких-либо обобщений или выводов. Что же касается истории, то шумеры, скорее всего, ощущали себя не
творцами ее, а лишь исполнителями предначертаний богов, ответственными за их
нерушимость и неприкосновенность. Правитель, захвативший землю своего соседа,
ссылался на традицию, утверждая, что восстанавливает давний, учрежденный богами
порядок. Выдающийся голландский историк Иоган Хейзинга назвал историю
интеллектуальной формой отчета человечества о своем прошлом. Шумеры понимали
это по-своему. Их отчет заключался в легендах, в надписях, казалось бы, не
имеющих отношения к истории, в текстах предсказаний. Период, характеризующийся высоким уровнем развития культуры,
заканчивается, согласно общепринятой хронологии, около 2600 г. до н.э. Как
подчеркивают исследователи, именно в это время в истории Шумера произошли
важные события, оказавшие огромное влияние на развитие культуры. В вещественных
памятниках этой эпохи обнаруживаются бесспорные и весьма существенные изменения
по сравнению с предметами типа Джемдет-Наср. Некоторые ученые считают их
свидетельством "примитивизации", "регресса культуры",
"оскудения эстетических ценностей". В строительстве вместо изящных, удобной формы кирпичей появляются
большие, похожие на буханки хлеба плоско-выпуклые кирпичи. Храмы в этот период
строятся уже без того архитектурного размаха, какой был характерен для периода
культуры Джемдет-аср. Они более приземисты, закрыты, к главному жертвенному
столу ведет только один вход, расположенный далеко от него. Резко меняются и
особенности отделки сосудов, и характер рельефов на фресках и цилиндрах. Вместо
полных жизни фигур мы видим лишь схематическое их изображение. Движения,
экспрессии становится меньше. Искусство делается более абстрактным. Среди правителей шумерских
городов-государств, оставивших после себя надписи, есть и полулегендарные
персонажи, историчность которых не подтверждена археологическими данными.
Например: "Мари было поражено оружием, его царство было перенесено в Киш.
В Кише Ку-Баба, корчмарка, та, которая укрепила основы Киша, стала
"царем" и царствовала 100 лет". Сам по себе этот факт необычайно
интересен: во-первых, правителем стала женщина, а во-вторых, они никак не была
связана с предшествующими династиями. Царские гробницы Ура дали
возможность подробно ознакомиться с жизнью и обычаями шумеров. В мрачной
усыпальнице Шуб-ад Вулли, потрясенный величием и красотой увиденного, обнаружил
не только прах знатной дамы. На земле лежали останки ее придворных дам и одного
мужчины, арфиста, до последних минут жизни державшего в руках свою арфу. В
гробнице Шуб-ад были найдены останки 25 человек из ее свиты. В усыпальнице
Абарги обнаружены останки 60 человек. Подобная картина наблюдалась и в других
могилах. Ничто не говорило о насильственной смерти или принуждении по отношению
к свите умершего. Спор по этому поводу ведется по сей день. Наиболее правдоподобным
представляется следующее утверждение: мы столкнулись с редким, не имеющим
аналогий обычаем (подобные захоронения кроме Ура найдены только в Кише),
восходящим к какой-то неизвестной нам традиции. Люди, которые шли на смерть за
своим царственным повелителем, делали это добровольно. Желание умереть вместе
со своим царем или жрецом могло возникнуть на основе господствовавших в то
время представлений о загробном мире. Вначале Вулли отнес эти погребения к середине IV тысячелетия до н.э. Однако позднее он
существенно "омолодил" свою находку, и в настоящее время в науке
принято считать, что царское кладбище Ура возникло в XXVII-XXVI вв. до н.э. Ур-Намму создает основы нового государства, укрепление и
совершенствование которого станет задачей его преемника. Перед сыном Ур-Намму
Шульги, когда он вступил на трон (около 2093-2046), стояла более простая задача
- укрепить государство и продолжить дело отца. Могущество Шульги было столь
огромно, что он решил взять себе титул бога: в надписях перед его именем, как и
перед именами древних шумерских богов, стоит знак - символ бога. В глазах
шумеров и аккадцев он был равен богам. Он открыл пути во все страны, принес
народу богатство и благосостояние. Энлиль, Инанна, весь огромный пантеон
шумерских богов - далеко, Шульги же - рядом. И от этого создавалось ощущение
уверенности в завтрашнем дне. Наука располагает множеством свидетельств обожествления царя. Об этом
говорит хотя бы тот факт, что в различных городах Шумера строились храмы в
честь царя-бога Шу-Суэна. Эти храмы, воздвигавшиеся состоятельными гражданами,
высокопоставленными чиновниками административного аппарата государства, ничем
не отличались от храмов прежних времен, "домов богов". В 2003 году до н.э., согласно принятой хронологии, эламиты ворвались в
осажденную столицу. Ур пал. О том, насколько тяжелым потрясением явилось
крушение царства Ибби-Суэна для коренного населения Шумера, рассказывает поэма
"Жалобы Ибби-Суэна": "Безумный вихрь, ураган могучий поднялся, дабы все вокруг
разрушить, шумерские законы истребить. Дабы разрушить давних дней порядок,
изгнать из края доброго владыку, в руины обратить дома и города. Пустыми стали
хлева и загоны, коров уже в коровниках не видно, и овцы переводятся в загонах,
лишь горькая вода течет в каналах, в полях хороших лишь трава растет, а степь
рождает только "слез траву". Унижен царства трон, не слышно приговоров справедливых, владычество
Шумера удалилось в страну чужую, коей шумерам нужно почести воздать. Что Шумер?
Что выйдут люди из домов отцовских и будут угнаны в страну чужую, захватит враг
субаров, эламитов, поработит и в рабство обратит". "В руины обратятся города,
"черноголовые" в своих домах погибнут, не обработает поля мотыгой
пахарь, и в степь стада свои не выведет пастух. Коровы не дадут ни молока, ни
масла, а овцы не дадут потомства - о, страх великий - (-) в загон не поспешит. (-) табличек в конюшне (-) степная дичь
исчезнет, жизнь заглохнет, и мест для отдыха не будет у зверей, и высохнут
пруды (-), названия забыты. Тростник задушит сорная трава, в садах не будет
молодых побегов, засохнут плодоносные деревья". Сам факт, что шумерские
верования, религиозные обычаи и богов восприняли другие народы, и что эти
народы пользовались шумерским языком как сакральным, является бесспорным
свидетельством совершенства и убедительности теологических доктрин, созданных
на протяжении тысячелетия жрецами Эреду и Урука, Ниппура и Ура, Киша и Лагаш. Ан всесилен и всемогущ, но сам он почти не вмешивается в земные дела
людей. Почести этому богу воздавались на протяжении всей истории Шумера, но
делалось это символически. Инициатором же всех созидательных начинаний,
согласно шумерской мифологии и теологии, выступает сын Ана - Энлиль. Слова, с
которыми шумеры обращались к Энлилю, полны смирения и страха. Создается
впечатление, что этого бога действительно боялись. Может быть, даже больше
боялись, чем чтили и уважали; его считали свирепым и разрушительным божеством,
а не добрым и милостивым богом. Энки почитался как самый милостивый к людям, добрый и всеведущий бог.
Энки фигурирует в нескольких мифах. В одном из них, "Энки и
мироздание", рассказывается о том, как бог мудрости упорядочил жизнь на
земле. Благословив весь Шумер, Энки направляется в Ур. следующий этап
путешествия Энки - "черная гора", таинственная страна Мелухха. Бог
благословляет ее и обещает ей всяческие блага. Он произносит "доброе
слово" этой стране, деревьям и растениям, птицам и быкам. Среди богатств
этой земли Энки называет золото, серебро, медь. Энки не только "произносит слова", он одновременно совершает
ряд важных деяний, благодаря которым его решения могут воплотиться в жизнь.
Прежде всего, он наполняет реку Тигр животворной водой. Согласно фрагментарно
сохранившемуся тексту, для достижения этой цели Энки превращается в
неукротимого быка, набрасывающегося на дикую корову - реку. Знаменательна очередность мероприятий бога: вначале он благословляет
мир, неупорядоченный и неорганизованный. Сотворение мира можно представить себе
следующим образом: Ан создал мир, Энлиль повелел его организовать, Энки внес в
этот мир в этот мир жизнь и порядок. Свое странствие Энки начинает с юга
Шумера: прежде всего он занимается морем, реками и рыбой, затем - земледелием и
лишь после этого - животноводством. В один из дней Энки овладел богиней-матерью Нинхурсаг. "Он
извергает семя в ее лоно. Она принимает в свое лоно семя, семя Энки. Один день
для нее - один месяц, два дня для нее - два месяца, девять дней для нее -
девять месяцев, девять месяцев "материнства". Через девять дней
(вместо девяти месяцев) без боли и мучений Нинхурсаг родила богиню Нинму,
которая, судя по ее имени, стала покровительницей плодоношения, созревания. "Когда Ан, Энлиль, Энки и Нинхурсаг создали черноголовых, пышная
растительность покрыла землю, животные, четвероногие обитатели равнины были
искусно сотворены". К сожалению, дальнейшее описание акта творения и того, что за ним
последовало, отсутствует. Далее
рассказывается о том, как были ниспосланы свыше царская власть и царский трон
(-), как были созданы "обряды и высшие божественные законы" и как
бог, имя которого не названо, "основал пять городов в священных местах. Он
дал им имена и сделал их главными святилищами. Первый из этих городов, Эреду,
он отдал Нудиммуду, вождю. Второй, Бадтибиру, он отдал. Третий, Ларак, он отдал
Эндур-биль-хурсаг. Четвертый, Сиппар, он отдал герою. Чье имя - Уту. Пятый,
Шуруппак, он отдал Суду". Итак, согласно мифу, до потопа существовало пять
городов. Легенда рассказывает о том, как "молодой бог", подстрекаемый
"верным Шаруром" (олицетворение оружия Нинурты), с "оружием,
которое разит многочисленных врагов", вступил в борьбу с Асагом, жестоким
и злым демоном, обитающим в горах. Нинурта ринулся в бой против Асага, но хотя
сердце его было мужественным, не устоял перед своим противником и улетел,
"словно птица". Шарур не покидает своего господина в беде, он
поддерживает в нем боевой дух, взывает к его мужеству, обещает победу. Еще раз
в блеске молний и шуме ветра бросается в бой Нинурта. На поле битвы стоит
ужасный грохот. Дрожит земля, бог то и дело меняет оружие и наконец, настигнув
Асага, наносит ему смертельный удар. Недолго радовалась страна победе над демоном. Поднялись первозданные
воды Кура, "страны, откуда нет возврата", поднялись и залили землю,
так что "вода жизни" не могла напоить поля, луга и сады. Боги Шумера,
которые до тех пор "носили свои мотыги и корзины", т.е. следили за орошением
и обработкой земли, не знали, что им делать. Вода, заполнившая Тигр и каналы,
"не была водой жизни". На страну обрушился ужасающий голод, в каналах
не было "хорошей воды", на высохших полях росла лишь сорная трава. В
этой картине легко прослеживаются исторические реминисценции: тяжелые
последствия вражеского нашествия, в результате которого была разрушена
ирригационная система и истреблены или угнаны в рабство люди. (Похоже и на воздействие ядерным или
химическим оружием.) Жизнь в стране замерла. Следующий за этим рассказ о том, как Нинурта, собрав много камней,
воздвиг стену, чтобы отгородить Шумер от "вод Кура", тоже,
по-видимому, следует понимать как метафору; поэтическое описание каких-то
мероприятий шумеров, направленных на защиту своей страны от вражеских набегов.
Нинурта привел в порядок водное хозяйство: отвел "плохие воды" с
полей, наполнил Тигр "животворными" водами, оросил ими пахотные
земли, благодаря чему "поля дали зерна в изобилии, виноградники и сады
принесли свои плоды, (урожай) громоздился горами в житницах и на холмах". Жил некогда садовник по имени Шукаллитуда, был он трудолюбив и
настойчив. Шукаллитуда поливал грядки, копал канавы для орошения своего сада,
но сильные ветры ослепляли его, покрывали его лицо "пылью гор".
Садовник страдал, а его сад засыхал. "(Тогда) он обратил взор к землям
внизу [на юге], он посмотрел на звезды на востоке; он обратил взор к землям
наверху [на севере], он посмотрел на звезды на западе; он созерцал
благоприятные небесные знаки. Созерцая их, он постиг знамения, он узнал, как применять
законы богов, он изучил решения богов. В своем саду, в пяти, в десяти
недоступных местах, в каждом из этих мест, он посадил по дереву для защитной
тени. Защитная тень этого дерева сарбату с густой листвой, тень, которую оно
дает на заре, в полдень и в сумерках, никогда не исчезает". "Однажды моя царица пересекла небо, пересекла землю. Инанна
пересекла небо, пересекла землю. Иеродула [жрица, занимающаяся священной
проституцией], охваченная усталостью, приблизилась (к саду) и крепко уснула.
Шукаллитуда увидел ее из угла своего сада. Он овладел ею, он целовал ее, он
вернулся в свой угол своего сада. Пришла заря, взошло солнце, женщина с ужасом
взглянула на себя, и тогда женщина из-за своего лона, - что же она сотворила?
Все источники в стране она наполнила кровью, Все рощи и сады в стране она
напоила кровью. Рабы пришли за дровами, а что пить - одну кровь? Рабыни пришли
по воду, а что взять - одну кровь? "Я должна найти того, кто овладел мною,
среди (людей) всех стран", - сказала Инанна". Ожесточившаяся богиня, которой не удается найти обидчика, обрушивает на
землю вторую напасть. В то время как Шукаллитуда по совету своего отца
скрывается неподалеку от города, взбешенная Инанна насылает на страну
опустошительные вихри и бури. Не обнаружив своего оскорбителя, Инанна
обрушивает на Шумер третью напасть. В чем она состояла, мы не знаем:
соответствующие строки текста сильно повреждены. Тема превращения воды в кровь во всей древневосточной литературе
встречается лишь дважды: в шумерском мифе о Шукаллитуде и в Библии. Миф о человеке, который овладел богиней, необычен как с точки зрения
содержания, так и по общему настроению: при чтении его создается впечатление,
что все симпатии автора целиком на стороне Шукаллитуды. Негодование вызывает не
святотатственный поступок человека, а месть богини, осуждается не Шукаллитуда,
а Инанна, потому что ужасно не то, что сделал человек, а то, что совершила
богиня. Жрецы Урука создали религиозно-политическую теорию, согласно которой
один из древних царей Урука в давние времена женился на богине, чем обеспечил
своему городу богатство и могущество. Поскольку эта концепция не противоречила
верованиям и магическим обрядам других районов страны, она была принята
повсеместно. Бракосочетание царя Шумера (-) с богиней Инанной превратилось в
обряд, который в религиозной практике шумеров был представлен в виде мистерий,
совершавшихся во время празднования Нового года. Возник сложный ритуал: царь
торжественно вступал в брак с богиней; ее роль исполняла выбранная для этого
жрица. Царь становился Думузи, жрица - Инанной. Шумерский ад напоминает древнегреческий Аид и Шеол древних евреев.
Страну умерших шумеры называли Кур. Лингвистический анализ слова
"кур", первоначально значившего "гора", показал, что это
слово с течением времени приобрело более общее значение - "чужая
страна". Подобно тому, как в Аид можно было проникнуть, лишь переплыв реку
Стикс, так путь в Кур преграждала река, "поглощающая людей". Для
переправы существовали лодка и перевозчик, "человек лодки",
удивительно напоминающий греческого Харона. Суровы и непреложны законы страны смерти:
тот, кто там оказался, не может покинуть Кур. Единственное спасение - найти
себе замену. Все больше исследователей на основании многочисленных текстов обращает
внимание на тот факт, что между Думузи из мистерии "священного
бракосочетания", Думузи, которого оплакивают и просят вернуться на землю,
и Думузи, "богом пастухов", супругом Инанны из мифов, существует
большая разница. Шумерские жрецы не задумывались над тем, почему в одних текстах
Думузи - счастливый супруг, которого, дрожа от страсти и нетерпения, ждет
Инанна, а в других он отвергнут или обречен на смерть. Различен характер и
самой Инанны. То это божество, принадлежащее к кругу верований земледельцев,
воплощение женского начала, плодородия и урожая, а то покровительница горожан и
их богатств, собранных в складе-храме. Царство Эрешкигаль - страна теней, блуждающих без всякой надежды. Ад -
не бездна, куда ввергаются одни лишь грешники, здесь встречаются хорошие и
дурные люди, великие и ничтожные, благочестивые и нечестивцы. Это просто
"другая сторона", куда перейдет каждый человек. Человек, считали шумеры, создан для того, чтобы служить богам. Его
обязанность - доставлять богам пищу и питье, умножать их богатства, воздвигать
храмы для небожителей. Когда приходит смерть, он больше не может служить богам,
становится ненужным, превращается в тень и уходит в "страну, из которой
нет возврата", чтобы блуждать там без цели, без еды и питья. Никто не в
силах избежать своей судьбы, уйти от того, что ему предначертано, можно лишь
кое-что узнать о своем будущем из предсказаний жрецов, но изменить свою участь
невозможно. Непреложна и непостижима воля богов. Чтобы боги послали "долгую жизнь" и удачу, позаботились о
тебе и твоих близких, надо преданно и усердно им служить, выполнять их
распоряжения, т.е. слушаться их представителей на земле. "Изрекли мудрецы слово истинное и прямое: "Не родилось еще от
матери дитя беспорочное, беспорочного юнца не бывало на свете". Значит,
еще в Шумере существовало представление о человеке как о существе, отмеченном
грехом. Каким же долгим и сложным был путь этой идеи через тысячелетия, из
одной религии в другую! В царстве мертвых существуют те же порядки, что и на земле. Людям на
земле с малых лет рассказывают о том, каковы их обязанности, - то же происходит
и в подземном царстве, по крайней мере, по отношению к правителям. Подобно
тому, как каждый человек при жизни имеет определенное, предназначенное ему
место - дом, положение в обществе и пр., тени умершего отводится определенное
место в "стране, откуда нет возврата". Умерший знает, что происходит
в мире живых, тоскует, печалится, грустит, проливает слезы. Траурная песнь на смерть Ур-Намму показывает, что в эту эпоху обычай
предания смерти людей из ближайшего окружения покойного правителя уже не
существовал. Сохранилась лишь традиция снабжать умерших их любимыми предметами,
едой и питьем. Анализ предметов, обнаруженных в могилах простых людей, показал, что,
чем дальше в глубь времен, тем скромнее погребальный инвентарь, с которым
умершие отправлялись в "страну, откуда нет возврата". По мере же
развития цивилизации и накопления богатств верования усложнялись, обычаи
обрастали новыми правилами и предписаниями. Бог солнца Уту вовсе не отдыхает после захода, не засыпает в своем
небесном дворце, а совершает путешествие по преисподней: освещает ее мрак своим
сиянием и принимает участие в суде над умершими. "Уту, великий владыка (?)
ада, когда превратит темные места в светлые, будет судить тебя (благожелательно)-" Судя по мотивам из песен Лудингирры, можно было просить богов
подземного царства, чтобы они молились за умерших, просить бога-покровителя
умершего помочь при определении "судьбы тени". Страх перед богами не мешал шумерам бунтовать против их представителей
на земле. Волнения и мятежи, вызываемые притеснениями со стороны храма, о
которых рассказывает, например, надпись царя Уруинимгины, имели место не только
в Лагаше. Этот протест был направлен против алчности жрецов и экономического
гнета. Отношение же к храму как к опоре и посреднику между людьми и богами
оставалось неизменным. О том, насколько высоким было положение жрецов в шумерском обществе,
говорит, в частности, способ датировки, известный со времен правления
Уруинимгины. "Год, когда Дуду был жрецом-эн бога Нингирсу". Или пятый
год правления Амар-Зуэна обозначался как "год, когда жрец-энунугаль
(богини) Инанны вступил в свою должность". В древнейшие времена жрецы, судя по рельефам и печатям, отправляли
службу нагими. Позднее они стали облачаться в свободные льняные одеяния.
Главной обязанностью по отношению к богам было принесение жертв. Ритуал
жертвоприношений был сложным: там было и воскурение благовоний, и возлияние
жертвенной воды, масла, пива, вина; на жертвенных столах резали овец и других животных.
Ведавшие этими обрядами жрецы знали, какие блюда и напитки приятны богам, что
можно считать "чистым" и что "нечистым". Данные археологии и тексты тысяч глиняных табличек открывают перед нами
картину изобилия, с молочными реками в кисельных берегах, с великолепно
налаженным хозяйством, страны, вызывавшие удивление и зависть всего тогдашнего
мира. А ведь природа этого края отнюдь не была благодатной: болота и топи в
низовьях Тигра и Евфрата, мертвые пустыни, начинающиеся почти от их берегов на
севере страны, выжженные солнцем голые и безлесые степи. В стране не было ни
дерева, ни металла, ни строительного камня, ни минералов, столь необходимых для
нужд строительства и для развития ремесел. Обращает на себя внимание приверженность шумеров к бюрократизму. И
действительно, ни в одной стране бюрократическая система не достигла такого
развития, как в Шумере. Во время раскопок в архивах шумерских городов найдены
десятки тысяч табличек, из которых видно, какое огромное значение шумеры
придавали отчетности, составлению деловых документов. Все регистрировалось,
учитывалось и записывалось на табличке. Земля в древнем Шумере, как считают многие ученые, принадлежала богам.
Вместо коллективного владения возник единственный собственник - бог, который
через посредство храма, управлявшего его хозяйством, наделял людей всем
необходимым для жизни и работы. Архаические таблички из Урука свидетельствуют о
том, что земледельцам, обрабатывавшим поля богини Инанны, выделялись рабочие
волы и плуги. В табличках из Джемдет-Насра также нередко упоминается "дом
плугов". "Дом плугов" - это был не просто храмовой склад
сельскохозяйственного инвентаря, откуда земледельцы получали плуги, мотыги,
рабочий скот, а также семена и корм для волов и ослов, здесь был некий центр,
который руководил земледельческим хозяйством храма- Весь урожай целиком
свозился в зернохранилища храма, а затем земледельцы получали на
соответствующих складах продовольствие, одежду и пр. В эпоху Урука и Джемдет-Насра землю обрабатывали главным образом
"люди храма", говоря современным языком, "сельскохозяйственные
рабочие". Но существовала и система аренды. Вначале, по-видимому, земля
сдавалась в аренду общинам, а позднее - отдельным лицам. По мере развития
экономики последняя форма аренды стала применяться все чаще. Хозяйственные
документы из Ура, Шуруппака или Лагаша, относящиеся к середине III тысячелетия, то есть ко времени, когда храмы
утратили ключевые экономические позиции и перестали быть единственными
собственниками и распорядителями материальных благ, а дворец энси сделался
конкурирующей, затем равной храмам. А в конце концов господствующей силой в
экономике страны, подтверждают предположение о распространенности системы
аренды- В качестве арендной платы арендатор отдавал храму или дворцу треть
урожая. Трудно сказать, когда именно был составлен первый "Календарь
земледельца", дошедший до нас в копиях, относящихся к началу II тысячелетия до н.э. Составители
"Календаря" не забыли ничего. "Пусть твои орудия звенят
готовностью к работе", - говорится в нем. Все члены семьи, все домочадцы,
наемные работники и даже дети должны заранее, до начала сева или жатвы,
привести в порядок сельскохозяйственный инвентарь, подготовить кувшины и
корзины. Вспаханную землю рекомендовалось трижды проборонить и в случае необходимости
разбить молотком комья земли- В "Календаре" говорится о сроках полива
молодых всходов, о признаках болезни ячменя, о начале жатвы "в день его
(ячменя) силы", а не тогда, когда он согнется под тяжестью собственных
колосьев, о распределении работников по трое, чтобы один жал, второй вязал, а
третий складывал снопы. Более ранние по сравнению с "Календарем" хозяйственные
таблички сообщают, что во время весенней пахоты земледельцы также объединялись
в группы по три человека. Каждый плуг обслуживали "идущий за плугом",
"погонщик волов" и человек, "бросающий семена". В Лагаше во
времена Уруинимгины существовало обязательное правило: "живущие в поле
люди" должны были охранять засеянное поле. Следует отметить, что в древнем Шумере все виды работ нормировались. Не
только зерновое хозяйство, но и вся экономика Шумера была, если говорить
современным языком, плановой. Нормы существовали и в садоводстве и в
огородничестве. В лучшем положении, чем сельскохозяйственные работники, находились,
по-видимому, арендаторы храмовых или царских земель, а также земледельцы,
арендовавшие участки у состоятельных землевладельцев (эта форма аренды
окончательно сложилась к концу III
тысячелетия); плата за аренду, не превышавшая одной трети урожая, была вполне
сносной. Скотоводы, так же как и земледельцы, получали за свой труд
продовольственный паек. В древнейшую эпоху, когда храмовое хозяйство еще только складывалось,
основное внимание уделялось земледелию, а скотоводство находилось на втором
плане. Шумерский город венчал построенный на высокой естественной или
искусственной платформе храм - центр духовной, хозяйственной и административной
жизни страны. Сюда уже на заре истории тянулись все нити управления
государством, здесь решались все значительные государственные дела. В амбары
храма ссыпалось зерно, на складах хранились всевозможные сельскохозяйственные
продукты, орудия труда, строительные материалы и пр.; с одних складов
выдавалось сырье работникам и ремесленникам, на другие принимали готовые
изделия. Дома из кирпича и глины существовали уже в эпоху Урука, т.е. в конце IV тысячелетия. На протяжении всей истории
Шумера камень, привозной материал, применялся только при строительстве храмов и
дворцов. Большинство городских строений представляло собой дома из высушенного
на солнце кирпича-сырца. В шумерском городе преобладали двухэтажные дома и лишь в конце III тысячелетия стали встречаться трехэтажные
жилые строения, узкие (3-6 м, иногда даже 2 м шириной) немощеные улицы
шумерских городов вились между глухими стенами жилых домов. По подсчетам
исследователей, число жителей крупнейших шумерских городов в периоды их
наивысшего расцвета достигало 40 тыс. человек. Среди табличек, обнаруженных в развалинах Ура и относящихся
приблизительно к XXVIII-XXII вв. до н.э., оказались сотни учебных текстов
с упражнениями, выполненными учениками во время уроков. Обнаружено множество
учебных табличек с перечнями богов, всевозможных рыб и растений. Удельный вес
этого рода документов в эпиграфическом материале очень велик, о чем велик, о
чем свидетельствует, например, коллекция Берлинского музея, где из 235
табличек, раскопанных в Шуруппаке и относящихся к первой половине III тысячелетия, 80 представляют собой
"школьные тексты". Там и списки богов, и перечни должностей и званий,
и наименования диких и домашних животных, рыб и птиц. Таблички из Шуруппака ценны еще и тем, что на многих из них значатся
имена писцов - составителей табличек. Имена авторов этих первых в истории
человечества учебников были известны и хранились в памяти людей на протяжении
веков. Копии этих текстов, выполненные спустя несколько столетий, содержатся
ссылки на них. Много внимания в шумерских школах уделялось математике. Наряду с
табличками, по которым шумерские школьники обучались умению записывать числа,
до нас дошли таблички с расчетами вместимости сосудов различного объема, с
упражнениями и задачами на вычисление различных величин, площади поверхности
полей и пр. Шнейдер установил, что отцами
писцов были правители, "отца города", придворные, управляющие
храмами, военачальники, капитаны судов, высшие налоговые чиновники, жрецы и
чиновники различных рангов, писцы, ремесленники, купцы и т.д. К сожалению, не
все писцы приводили подобные данные о себе, поэтому не исключено, что писцами
"низшей категории", т.е. менее квалифицированными, могли стать люди,
у которых не хватало средств на то, чтобы пройти полный многолетний курс
обучения. Мы также не можем решительно, как это делают некоторые исследователи,
утверждать, что в шумерских школах обучались только мальчики, на основании
того, что среди подписей писцов отсутствуют имена женщин. Бесценным источником знаний о повседневной жизни шумерской школы и ее
учеников является текст, относящийся приблизительно к 2000 г. до н.э., ко
времени правления третьей династии Ура. Судя по тому, что обнаружено более
двадцати копий этого документа, он пользовался популярностью и получил широкое
распространение. "Я пересказал наизусть мою табличку, я позавтракал, я приготовил
новую табличку, я стал писать ее, я ее закончил. Я рассказал моему отцу о моем
письменном задании, потом прочитал ему наизусть свою табличку, и отец мой
возрадовался" Рассказ о шумерской школе дошел до нас в нескольких вариантах. В одном
из них ученик хвалит своих учителей за то, что они научили его вычислять
площадь полей всевозможной конфигурации; за то, что благодаря им он может без
труда произвести все расчеты по строительству домов, рытью каналов и т.п.; за
то, что он знает, как следует вести себя, чтобы достичь в жизни определенной
цели. Шуруппак, правитель города того же названия, отец легендарного
Зиусудры, мудрец, "который произносит слова мудрости", в обширном
сочинении. "Наставления Шуруппака его сыну Зиусудре, говорит: "Сын
мой, я хочу тебя наставить, внемли моим наставлениям. Заусудра, я скажу тебе
слово, выслушай его со вниманием, не пренебрегай моими поучениями, не нарушай
сказанного мной слова, поучения отца ценны, вбей это себе в голову. "
Далее Шуруппак говорит своему сыну о том, что человек не должен ссориться с
другими людьми или быть двуличным; не должен покушаться на чужую собственность;
старшего брата или сестру следует почитать, как отца и мать; не следует
путешествовать в одиночестве или вступать в плотские связи со служанками. В
этом тексте содержатся и практические советы, и нравственные нормы,
"заповеди". Согласно представлениям шумеров, болеть могли не только люди, но и
боги, которых шумеры наделили всеми человеческими чертами. В древнейших мифах
боги жалуются на боли, страдания, недуги. Потом они вылечиваются,
выздоравливают. Во всех исследованиях, посвященных истории возникновения медицины и
деятельности древнейших в человеческой истории врачей, содержится вполне
справедливое и обоснованное утверждение о тесной связи медицины с магией. Эта
связь, бесспорно, существовала, хотя случались периоды, когда она ослабевала, и
зависимость медицины от религии, магии, суеверий уменьшалась. Ученые
располагают бесспорными доказательствами того, что такое возрастание роли
знания имело место по крайней мере в один из периодов истории Шумера. Это
необходимо особо подчеркнуть, потому что чуть ли не всех популярных трудах,
посвященных месопотамским цивилизациям, до сих пор утверждается безусловный
примат магии и знахарства над медицинскими знаниями в практике древневосточного
врачевания - ошибочный взгляд. Покровительницей шумерской медицины была дочь бога Ана, богиня Баба.
Молитва, обращенная к этой богине, называет ее "великой целительницей
"черноголовых", сохраняющей людям жизнь, создавшей людей,
приготавливающей вино и пиво. " Почти во всех текстах, где упоминается эта
богиня, говорится о врачебных функциях Бабы, а в некоторых фигурируют имена
демонов, вызывающих болезни. Шумерский текст [таблички, обнаруженной в Ниппуре экспедицией
Пенсильванского университета] содержит большое количество специальных слов и
выражений, требующих знания не только шумерского языка, но и фармакологии,
химии, ботаники и пр. Лишь в 1955 г. С.Крамер с помощью химика Мартина Леви,
специалиста по истории естественных наук, приступил к сложнейшей работе по
переводу этой таблички. Для того, чтобы подготовить понятный и точный перевод,
необходимо было произвести сложнейшее сопоставление терминов, использованных в
тексте, составленном около 2200 г. до н.э., с терминологией клинописных
документов последующих веков. Для изготовления лекарств анонимный шумерский врач пользовался
продуктами растительного и минерального происхождения, использовался панцирь
черепахи, который и по сей день применяют верные традициям народной медицины
врачи Дальнего Востока. Они, и не только они используют в качестве компонентов
лекарств кости различных животных, растертые в порошок корни, семена, листья. Бросается в глаза разнообразие способов применения лекарств, сложная методика
их приготовления. Лаконичные тексты шумерских рецептов предназначались для
практикующих врачей, которые либо знали, в какой пропорции следует брать те или
иные компоненты, либо легко это могли выяснить. Впрочем, трудно сказать, имела
ли данная табличка самостоятельное значение. Может быть, она была лишь
"страничкой" из "учебника медицины", которым пользовались
ученики шумерских школ и чтение которого дополнялось устными объяснениями
педагогов. Врач, оставивший нам эту единственную в своем роде табличку, был
человеком высокообразованным, осведомленным не только в своей профессии.
Специалисты по клинописи подчеркивают изящество значков, искусное начертание
клиньев. Рецептурный справочник невольно наталкивает на размышления о выходе
науки из-под влияния магии в Шумере. Ведь в документе не упоминается ни одно
божество, там полностью отсутствуют какие-либо заклинания. Составивший его врач
явно строил свою деятельность на рациональных, эмпирических началах. Значительно больше текстов оставила медицина, связанная с суеверия и
магией. Поскольку до нас не дошли древнейшие шумерские документы, содержащие
формулы заклинаний, воспользуемся несколько более поздними, старовавилонскими
текстами, которые, по общему признанию исследователей, мало отличаются от шумерских
прототипов. Шумеры уважали и чтили традицию. Они неохотно меняли однажды
установленное и были убеждены, что созданная ими на протяжении тысячелетней
истории цивилизация существовала вечно в неизменной, ниспосланной богами форме. Шумерское законодательство, касавшееся семейных отношений, было
достаточно либеральным и вместе с тем решительно становилось на защиту прав
личности вне зависимости от пола пострадавшего. К концу III
тысячелетия нормой был моногамный брак, где муж и жена были почти равноправными
партнерами. Почти - потому что, например, при отказе жениха от вступления в
брак он возвращал полученные при помолвке подарки и терял те деньги, которые
были выплачены отцу невесты при помолвке. Если же разрыв происходил по
инициативе невесты или ее родителей, отвергнутый жених получал от них вдвое
большую компенсацию. Когда девушка выходила замуж и вступала "в дом мужа", она
приносила с собой приданое. Оно оставалось ее собственностью, перед смертью она
по своему усмотрению делила между детьми. Если умирала бездетная женщина, часть
принадлежавшего ей имущества возвращалась ее отцу. Девушки в древнем Шумере, как и юноши, могли свободно выбирать себе
партнеров. Лишь к концу III
тысячелетия (не исключено, что это произошло под влиянием семитских народов)
неверность жены стала рассматриваться как преступление; ее ждала смертная казнь
через утопление. Другие же традиционные права и привилегии женщин продолжали
сохраняться. Так, женщины могли руководить собственными предприятиями
(знаменитая легендарная царица Ку-Баба была корчмаркой; собственные дела вели
жены правителей Лагаша), имели власть над детьми. Специальная оговорка в
брачном контракте могла оградить жену от кредиторов мужа, с которыми он вел
дела до вступления в брак. Без согласия жены муж не мог распоряжаться ее
имуществом. Но вместе с тем оба супруга в одинаковой степени несли
ответственность по тем обязательствам, которые взяли на себя, будучи супругами.
У жены могли быть собственные рабы, не подчинявшиеся мужу. Если в доме не было
взрослого сына, жена в отсутствие мужа распоряжалась их общим имуществом. После
смерти мужа жена получала свою часть наследства, которое делилось поровну между
нею и детьми. Если же в семье был один сын, почему-либо лишенный отцом
наследства или утративший право участвовать в дележе отцовского состояния, жена
становилась единственной наследницей всего имущества. Институт наложниц первоначально возник на основе определенных
общественных потребностей, а не как привилегия мужчин. Надо сказать, что
присутствие в доме наложниц доставляло мужчинам немало хлопот. Если жена оказывалась бесплодной, муж мог отослать ее в дом родителей
вместе с приданным и назначенной судом денежной компенсацией. Если же отец
жены, предвидя такую возможность, оговорил в брачном контракте получение
развода сложными для выполнения условиями, муж мог, не разводясь, взять в дом
вторую жену. Новая жена, невзирая на то что брак был официально оформлен, не
получала равных прав с первой. Муж нес полную ответственность за обеспечение
первой жены и охранял ее привилегии. Новая жена должна была прислуживать
первой, "мыть ей ноги и носить ее стул в храм". Случалось, что новая
жена приходила в дом с разрешения первой. В этом случае заключалось соглашение. Легко представить себе атмосферу такого дома с двумя женами. В итоге в
Шумере утвердился обычай вместо новой жены брать наложницу. Наложницу могла
найти сама жена, например из числа своих рабынь. Интересно, что, родив ребенка,
эта женщина становилась свободной. Правда, это не касалось наложниц, взятым мужем
из числа своих рабынь. "Наложница госпожи", родив ребенка и став
свободной, не получала, однако, таких же прав, какие имела законная жена. Если
недавняя рабыня начинала слишком гордиться своим материнством, ее прежняя
госпожа могла снова продать ее вместе с ребенком, прогнать из дома и города или
принудить своего мужа сделать это. Дочери, как правило, имели равные права наследования вместе с
сыновьями. Если девушка становилась жрицей, она получала свою часть наследства
при жизни родителей. Членами семьи являлись не только дети от законной жены, но и от
наложницы, с той лишь разницей, что признание законных прав ребенка наложницы
зависело от воли отца. Однако признание отцовства еще не ставило ребенка
наложницы в равное положение с детьми законной жены. Что касается приемных детей, то закон стоял на страже их интересов.
Усыновление было широко распространено в Шумере: в семью принимались и
найденные дети, и дети, добровольно отданные бедняками. Составлявшийся в суде
специальный документ гарантировал равные права приемного ребенка с остальными
детьми в семье. Приемный отец мог прогнать от себя усыновленного ребенка, но в
этом случае последний имел право на часть движимого имущества отца. Если
приемный сын отказывался от своего второго отца или, найдя настоящих родителей,
пытался вернуться к ним, его клеймили и продавали в рабство. В Шумере
хозяин нес ответственность за проступки своих рабов. Раб в
Шумере имел право обращаться в суд, подавать жалобу на своего хозяина! В начальный период истории Шумера рабы были немногочисленны и, как
правило, принадлежали к этнически чуждым группам. С течением времени количество
рабов растет. Наряду с храмовыми и царскими рабами появляются рабы,
принадлежащие частным лицам. Шумеры начали покупать рабов, которые считались
"движимым имуществом", еще до того, как возникла купля-продажа земли.
Стоимость раба в эпоху господства аккадской династии не превышала стоимости
рабочего скота-вола или осла. Рабовладелец распоряжался жизнью раба. Беглого раба после поимки
заковывали в кандалы. С другой стороны, раб, необходимый в хозяйстве считался
почти членом семьи. Хозяин заботился о его здоровье, т.е. работоспособности. Не
следует забывать также о том, что иногда родители отдавали своих детей на
какое-то время в качестве компенсации за неоплаченный долг. Хозяин нес
ответственность за жизнь и здоровье такого раба. Документы конца III
тысячелетия убедительно свидетельствуют о том, что раб в Шумере находился в
лучшем положении, чем в других странах. Одно то, что раб мог пытаться изменить
свое социальное положение или выступать против своего господина, говорит о
многом. Вспомним слова из "Гимна Гудеа": в день праздника раб
становился равным своему господину. Существуют свидетельства того, что продать в рабство свободного
человека можно было только с согласия правителя или его наместника. Это правило
предположительно касалось только продажи родителями взрослых детей и не
распространялось на случаи продажи малолетних. В Египте было найдено немало типичных месопотамских печатей эпохи Джемдет-Насра,
а египетские мастера переняли ряд традиционных мотивов древнемесопотамского
изобразительного искусства и некоторые строительные приемы, но это, пожалуй, и
все. Как происходило это заимствование, насколько частыми и прямыми были
контакты между обитателями Двуречья и Египта, неизвестно. Едва ли в них были
вовлечены значительные группы людей. |
