НЕЙРОРЕЧЬ
Наш мозг реагирует на образы вполне буквально.
Воображаемое событие имеет физический эффект. Стоит только вообразить тяжелое физическое напряжение, как сердце начинает биться учащенно. Эксперименты показывают, что наше внутреннее зрение подвержено оптическим иллюзиям не меньше, чем внешнее. Определенный эмоциональный настрой может стать причиной заболевания. Известно, что некоторые типы личности более других подвержены онкологическим заболеваниям и болезням сердца. Хотя онкологические больные отличаются в большинстве случаев необычайной уступчивостью, женщины, страдающие раком шейки матки, напротив, склонны к агрессивности. Среди мужчин именно неуживчивый характер, а не тяжелый труд служит связующим звеном между поведением <типа А> и сердечными заболеваниями.
Вдохновленные теорией Майкла Мерфи о телесной трансформации, изложенной им в книге <Будущее тела>, участники двухгодичного (1992-93 гг.) эксперимента в Исалене научились вызывать в своем воображении и закреплять физические изменения - например, увеличивать свой рост.
НЕЙРОРЕЧЬ демократизирует процесс. Держа в руках эту оригинальнейшую книгу, читатель, вполне вероятно, всем существом ощутит, как много он упустил. Он начнет осознавать таинственную человеческую сущность - <Ведунью, обитающую в Храме>, по выражению Клайда Форда. Роберт Мастерс открыл способ беседовать с разумом тела так просто и внятно, что и всем нам, читателям, становится понятна движущая нами огромная разумная сила. Он учит нас уважительному тону, дает наставления, как приблизиться к Ведунье. Это важно, потому что у нас уже есть инстинктивное умение в трудную минуту отдать приказ телу (<Сейчас ты не смеешь болеть!>), но мы еще не умеем побудить его к диалогу.
НЕЙРОРЕЧЬ похожа на приглашение к танцу. Ты обращаешься к телу - оно отвечает, и довольно тонко. Это ли не фантастичнейшее из ощущений! Речь, словно медиум, вызывает двигательные образы. Когда описываются мышцы, они начинают реагировать - не грубо, но вполне определенно. Предположение ведет к образу, а образ, в свою очередь, запускает спонтанный отклик.
НЕЙРОРЕЧЬ появилась в результате большой предварительной работы автора. Его давно интересует проблема скрытых возможностей человека, он исследует, как человеческое тело реагирует на воображаемые сцены, литературные описания. Совершенствуя и развивая свои терапевтические методы, Боб Мастерс сумел написать и стать соавтором двадцати пяти книг, среди которых <Богиня Сехмет и путь Пяти Тел>, <Типы психоделических переживаний>, <Интеллектуальные игры> и <Прислушиваясь к Телу> (последняя написана вместе с женой, Джин Хаустон).
Упорно трудиться Боба научил еще в детстве его замечательный дед, служивший почтальоном и страстно поклонявшийся науке. В трехлетнем возрасте Мастерс уже читал, а в четыре ошеломлял взрослых цитатами из Ветхого Завета. Дед потчевал внука скандинавскими, греческими и римскими мифами. Наполовину индеец, он познакомил Боба с индейским фольклором, учил его выслеживать зверя, управляться с луком и стрелами. Он рассказывал мальчику о камнях, деревьях и духах природы. <А потом мой интерес к мифологии расширился, - вспоминает Мастерс, - и включил в себя Эдгара По, научную фантастику и шаманизм>.
В семнадцать лет Боб ушел служить на флот. Это был акт бунта против отца, который домогался, чтобы сын поступал в Военную Академию. После войны он работал в оккупированной зоне в Германии, учился в Маргбургском университете, потом на год уехал в Париж. Кроме того, он учился еще в Институте Александра в Лондоне.
Около 1947 года Мастерс начал интересоваться идеями Вильгельма Райха, который порвал с Зигмундом Фрейдом, придя к выводу, что ортодоксальный психоанализ замыкает себя в искусственных рамках. Поскольку неврозы иногда влияют на физическое состояние человека, Райх поставил себе задачу изучить подробнее, как тело справляется с травмой. Райх считал, что психического здоровья можно достичь путем реорганизации тела.
В 1954 году Мастерс обнаружил, что под влиянием галлюциногенных наркотиков тело гораздо легче поддается внушению. И он начинает систематически испытывать действие мескалина на себе..
Он готовился к карьере профессора философии. Но увлечение литературой снова выдвинулось на первый план. Он хочет быть поэтом, мечтает писать романы. Он отправляется в Тексаркану, в Техасе, где издает газету и изредка сочиняет стихи; позднее он сотрудничает в <Хьюстон Пост>.
Встреча с Милтоном Эриксоном с новой силой разожгла в нем интерес к проблеме гипноза. Но гипноз интересовал его не как лечебный метод, а как средство расширения спектра ощущений. Он уже обнаружил с помощью наркотических препаратов, что в измененном состоянии тело реагирует мгновенно. Тот факт, что можно воздействовать на произвольные реакции, натолкнул его на мысль, что можно подобрать ключ и к непроизвольным реакциям.
А почему бы и нет, ведь именно это делает Эриксон, вызывая у загипнотизированных пациентов искусственную слепоту и глухоту!
Хорошо известно, что под гипнотическим внушением на теле пациента могут появиться волдыри, как после настоящего ожога. В подобной <виртуальной реальности> мозг не способен различить, где образ, а где объективная реальность. Мастерс установил, к примеру, что больного, которого паралич настиг в четырнадцать лет, иногда удается вылечить, внушив, что ему не четырнадцать, а тринадцать лет (конечно, если паралич не был вызван травмой позвоночника).
В это время Мастерс услышал историю, которая произвела на него глубокое впечатление. В одной из скандинавских стран произошел такой несчастный случай: человека случайно заперли в холодильной камере. Его нашли мертвым, со всеми признаками смерти от переохлаждения. Но дело в том, что холодильник был отключен, когда несчастный в нем находился. Он просто вообразил себе холод. Таким образом, его воображение стало для него причиной гибели. Если в воображении заключен такой мощный клинический потенциал, то правомерно будет допустить и другие эффекты воображения - например, исчезновение опухолей. Мозг можно ввести в заблуждение. И тогда он организует свою картину реальности, говорит Мастерс, а тело приступает к исполнению.
Вот в чем простой секрет НЕЙРОРЕЧИ. Движения описываются таким способом, что мозг, сознательно или нет, должен создавать образы. Под их влиянием возбуждаются центры мышечной активности в коре головного мозга. Затем появляется непроизвольный отклик в скелетно-мышечной системе; и мозг принужден двигать, скажем, лодыжкой.
По мнению Мастерса, если больной страдает односторонним параличом, внушение, направленное на неповрежденную сторону, может возродить память о двигательных ощущениях. Воскресшее ощущение, повторяясь несколько раз, проходит сквозь полушария головного мозга - и другая сторона тела начинает двигаться, сначала чуть-чуть, потом все энергичнее и энергичнее.
Ощущения будут становиться все ярче и ярче, подчеркивает Мастерс. После выполнения описанных в НЕЙРОРЕЧИ упражнений <тело чувствует себя стройнее и легче... меняется эмоциональный настрой, улучшается самочувствие>.
Мастерс разработал также серию упражнений для тех, кто хочет почувствовать себя моложе. <Эти упражнения не требуют какой-то суперфантазии, - замечает автор. - Просто нужно максимально сосредоточиться и в дальнейшем не позволять себе отвлекаться. Если вы научитесь формулировать требование, если будете использовать соответствующие образы, то сумеете воздействовать на собственное сердце, кровь, лимфу. Путь от старости к молодости откроется перед вами>.
НЕЙРОРЕЧЬ посвящена и нашему творческому потенциалу, и нашим телесным функциям. Мир, казавшийся ранее таким жестким, становится более текучим, и это создает широкие условия для творчества. Перед нами возникает вопрос: насколько же реальна реальность? Известная формула <мысли вещественны> приобретает некий новый оттенок.
НЕЙРОРЕЧЬ как раз в пору нашему фантастическому времени, когда границы между материальным миром и миром идеальным становятся все более зыбкими и все немыслимое кажется возможным. Научная и популярная литература о переживаниях людей, испытавших клиническую смерть, стремительно изменяет наши представления о смерти. Мы оказываемся какими-то междупространственными существами, обреченными играть по краю. Война между материалистами, пытающимися все привязать к нейрону, и менталистами, жаждущими ходить по воде, становится неуместной.
НЕЙРОРЕЧЬ предлагает читателю утонченный диалог, в котором поднимаются необычные вопросы. Кто это или что это за существо, которое читает или слушает? Если тело слушает так внимательно, то что еще оно слышит? Где источник пренебрежительные шуточек, которые мы так часто отпускаем на свой счет? Откуда тревоги, откуда беспричинное насилие, которое мы впитываем через телевидение? В ответе ли мы за собственное воображение?
Эхом звучат слова Роберта Мастерса: "мозг может организовать все, что угодно, а, тело приступит к исполнению. В этих словах и предостережение, и обещание. Если мы хотим перемен в себе и в обществе, в котором живем, нам нужен этот разговор. Перемены неизбежны, говорит автор. Пусть же они начнутся на страницах этой книги.
Мерилин Фергюсон
Что такое НЕЙРО РЕЧЬ?
Нам редко выпадает удача испытать что-то по-настоящему необыкновенное. Эта маленькая книжка несомненно даст читателю такую возможность. Кто-то найдет, быть может, необычной какую-то определенную главу, другому покажется уникальной вся книга в целом, но, внимательно вчитываясь в текст, вы почувствуете, что каждый абзац (а иногда и предложение) производит заметные изменения в вашем теле!
Закончив какую-то главу или "упражнение", вы можете обнаружить, например, что ваша правая рука двигается лучше левой, и вообще вы ее лучше ощущаете; что в теле появилась какая-то легкость, вы стали как будто выше, стройнее; что вы испытали иное состояние сознания, по-другому стали видеть и воспринимать мир; и что от упражнения к упражнению вы испытываете множество самых разнообразных изменений.
Вполне возможно, что читателю и раньше доводилось испытывать подобные изменения в теле и в сознании, однако крайне маловероятно, что такие ощущения возникали систематически, да еще и в предсказуемом виде, в результате традиционного чтения обычной книги. Я имею в виду не тот эмоциональный отклик, который закономерно возникает в ответ на чтение любой талантливой книги. Речь идет о другом - о некоем сложном процессе, когда слова вводятся в центральную нервную систему читателя и это вызывает специфические и предсказуемые изменения в мышечно-скелетной системе (например, удлинение определенных мышц и, как следствие, более свободные движения в суставах). То, что испытает читатель, воспринимающий эту книгу и позволяющий своему сознанию измениться, не столько будет напоминать привычные отклики на речевые стимулы, сколько погружение в транс. Маловероятно, например, чтобы отклик на речевой сигнал способствовал саморегуляции мозговых колебаний или чтобы по его сигналу различные органы чувств объединились, открывая путь к чистому и свободному восприятию.
НЕЙРОРЕЧЬ нельзя читать как все прочие книги, то есть и намерением - сознательным или подспудным - усвоить содержание рассудком. Большинство книг предназначено быть пищей для ума; кое-какие - для духа. Содержимое НЕЙРОРЕЧИ - это пища для тела. Чтобы тело получило как можно больше, разум не должен, как это обычно бывает, стремиться на первый план. Разум должен смириться с тем, что в данном случае слова будут проходить через мозг и устремляться к телу. Никаких поисков высшего смысла, никаких попыток запомнить прочитанное - ничего этого рассудок в данном случае делать не должен.
Сознание должно сосредоточиться на чтение, но исключительно с намерением стать своего рода экраном, на который послание, то есть текст книжки, проецируется. Это послание предназначено для тела. Нужно сосредоточиться, нужно полностью вжиться в роль такого экрана. И как экран не удерживает слов или образов, проецируемых на него, так и сознание не должно удерживать идущий сквозь него текст. Адресатом послания является тело, а первым его принимает, конечно, головной мозг; затем оно поступает в спинной мозг, осуществляющий через нервную систему прямую связь с мышцами, и, наконец, в сами мышцы, которые влияют на скелет в соответствии с содержанием полученного сигнала. Подробные указания по чтению НЕЙРОРЕЧИ изложены дальше, в главе 3.
Когда текст читается при хорошо сфокусированном уме и сознании, когда концентрация достигнет достаточно Высокого уровня, тогда возникают некоторые явления, сопутствующие описанному процессу связи. Эти явления носят, главным образом, непроизвольный характер и зарождаются ниже порога сознания, хотя иногда им случается преодолеть тонкую преграду и заявить о себе сознанию, пусть намеками, но довольно внятно. Сознание редко фиксирует эти явления (обычно это микродвижения мышц) именно из-за их мизерности. И ошибочно было бы думать, что во время чтения намеренно, как это бывает на сеансе гипноза, происходит воздействие на подсознание с целью вызвать эти явления.
С другой стороны, как уже подчеркивалось, сознание во время чтения НЕЙРОРЕЧИ должно отступить на второй план. Конечно, рассудок не должен указывать, что в этом тексте важно, а что второстепенно. В тексте может быть, к примеру, описание того, как можно поднять плечо, опустить, отвести назад, - то есть совершить круговые движения плечевым суставом. Этот перечень движений, которые доступны плечу, ни в коей мере не является распоряжением читателю тут же, сознательно добровольно, проделывать их. Как раз напротив, рассудок должен быть пассивным, насколько это возможно, и удерживаться от произвола, стараясь не побуждать тело ни к какой активности. Только при полной пассивности рассудка центральная нервная система получает хорошую возможность относительно четко откликнуться на текст.
Что происходит потом, когда сознание читателя позволяет Словам, описывающим движение плеча или какое-нибудь другое движение, пройти через себя? В ответ на эти слова мозг непроизвольно рисует картину действия, которое было описано. Потом, буквально через секунду после создания этой картины, мозг посылает сигнал соответствующим мышцам, мышцы, в свою очередь, совершают незаметные сокращения - микросокращения. Если бы эти движения мышц были более, ярко выражены, их результатом стали бы ясно ощущаемые, хорошо заметные движения, описанные в тексте; но микродвижения на них лишь намекают.
Эти микродвижения только тогда проникают в Сознание, когда становятся, так сказать, излишне бурными. Тогда своим напором они сокрушают преграду, обычно сдерживающую их. И человек вдруг начинает осознавать эти непроизвольные, но вполне конкретные движения. Ему, вполне возможно, захочется совладать с ними, пока они совсем не вышли из-под контроля. Большинству читателей предстоит испытать это в том или другом месте текста, и каждый подвергнется этому испытанию по целому ряду причин, иногда очень личных и даже странных. Может быть, это своеобразное состояние возникает из-за попытки всеми силами сдержаться, чтобы не начать выполнять на самом деле те движения, о которых говорится в тексте. Читатель может, совершенно неожиданно обнаружить, что уже выполняет эти движения, выполняет почти в точности так, как они описаны.
За редким исключением, ни одно отдельное движение не играет никакой роли в тех изменениях, которые должны наступить в конце упражнения. Движений будут полезны, если их брать не отдельно, а в последовательности, тщательно продуманной и организованной. Вот тогда в итоге будет достигнут желаемый результат: большая подвижность плеч, большая чувствительность рук, улучшенная осанка, новое ощущение себя и окружающего мира и так далее.
<Игры с телом>, которые предлагаются в этой книге, различаются уровнем сложности. Есть среди них незамысловатые, а есть и очень сложные. В этих играх вы узнаете, насколько ваше тело отзывается на слово, даже без всяких дополнительных средств, расширяющих его внушаемость, - эмоциональных или иных воздействий на сознание, не всегда соответствующих культурным или персональным нормам.
Есть такие состояния сознания, такие эмоциональные контексты, которые чрезвычайно усиливают способность - и склонность - тела изменяться в соответствии с образами или словесными выражениями. Нетрудно представить, как какой-нибудь романист, достаточно хорошо освоивший суть процесса, создаст описания целого ряда телесных состояний, - связанных с эмоциональными состояниями и с глубокими уровнями сознания, - и достигнет такой силы впечатления, которая раньше не была доступна литераторам. Писатели, конечно, делали такие попытки, но НЕЙРОРЕЧЬ открывает способ получить более широкий спектр откликов, возможно даже достигающих глубины религиозных и мистических переживаний (например, внушая состояние неотделимости, утраты границ эго и, как следствие, чувство общности с некоторой расширенной реальностью).
Поскольку ясно, что НЕЙРОРЕЧЬ можно использовать, чтобы произвести значительные изменения в центральной нервной системе, мышцах и скелете, вполне вероятно, что этот метод способен оказать влияние на бестелесные органы и на все процессы, происходящие в теле. Так как НЕЙРОРЕЧЬ основана не на каких-то догадках и бессознательных идеях, как это часто практикуется в гипнотических процедурах, а на объективных знаниях, то в будущем, думается, ее начнут применять в медицине в качестве лечебного средства. Исследователям предстоит выяснить ее возможности в науке, точно так же как писателям - в литературе.
Сказанное дает читателю начальные понятия о том, что лежит в основе метода, именуемого НЕЙРОРЕЧЬЮ
Из книги:Роберт Мастерс."Нейроречь".
В содержание | Наверх
